Сегодня – мой день Благодарения. Он не единственный в моей жизни, но этот – значимый. Ровно год назад, в этот день, в это время, с невероятным смирением и столь же невероятной болью во всём теле я покидала этот мир. В просторной, холодной, одиночной палате реанимации решалось Великое священнодействие о расторжении или продлении моего Контракта.
Когда боль проникает во все твои молекулы и атомы, в тебе больше нет никакой борьбы, о которой так много пишут и говорят. Есть инстинкт, да, но лишь в той плоскости, в которой сознание в этом больше не участвует. Это тот предел боли, за которым ты – покорнейшее из существ в ожидании Великого Решения. Потому что только после него что-то действительно изменится. И это прописано, как встроенная опция, встроенное знание, неопровержимое доказательство жизни.
Никаких картинок прошлых сценариев, цельных воспоминаний, высоких мыслей, сожалений, ничего из описываемых о таких моментах переживаний. Это скорее, – безжалостная, туго смотанная тишина.
Когда боль проникает во все твои молекулы и атомы, в тебе больше нет никакой борьбы, о которой так много пишут и говорят. Есть инстинкт, да, но лишь в той плоскости, в которой сознание в этом больше не участвует. Это тот предел боли, за которым ты – покорнейшее из существ в ожидании Великого Решения. Потому что только после него что-то действительно изменится. И это прописано, как встроенная опция, встроенное знание, неопровержимое доказательство жизни.
Никаких картинок прошлых сценариев, цельных воспоминаний, высоких мыслей, сожалений, ничего из описываемых о таких моментах переживаний. Это скорее, – безжалостная, туго смотанная тишина.