А люди уходят... К другим людям, к себе, насовсем, от нас, навсегда. Уходят, оставляя в нас открытые окна, незапертые двери, затоптанные тропы, колючие воспоминания, и нас самих себе самим... Мы остаёмся... Мы остаёмся без них, продуваемые чужими ветрами, уязвимые и потерянные, вязкие и удушливые в своём бессилии. Мы...

Мы – это каждый, кто в нас жил, к кому мы стремились, в ком утопали, кого ненавидели и заполняли собой. И каждый... каждый, кто когда-либо уходил раньше нас, забирал наши книги, оставляя нам вырванные страницы, наши песни, – без нот и мелодий, наши сотни не прожитых жизней, не сказанных слов, не отданных чувств и преданных нас. Наши постели и души смяты, наши звёзды и глаза потухли, наши руки и сердце сжаты в кулак, наши мысли в узлах, а в нервных волокнах пульсирует страх. Мы – аквариумные рыбки своих обид и вселенского негодования.

Мы такие огромные и такие маленькие. Мы вмещаем в себя людей, мечты, чьи-то миры и ожидания, чужие жизни и подвижные, переменчивые реальности. Но когда кто-то уходит, мы сворачиваемся в точку, в маленькое тесное пространство, в которое больше ничего не помещается, даже пустота...

Автор: © Tanja Warucha (из неопубликованного)
Фото: © Rachmat Lianda


Четыре года назад, в ноябре 2012 года, я закрыла свое любимое детище, – кофейню. Ещё через два года - полностью свой бизнес. Я посвятила этому этапу своей жизни более 15-ти лет, 10 из которых – сфере кофе, кофейне, классической, выдержанной рецептуре, сортам разных плантаций и их особенностям,  редким сортам и их сочетаниям, нашим авторским купажам, душевной и уютной атмосфере. 

Это было тяжёлое решение, жёсткий Дзэн, отчаянный прыжок в пустоту, с пустыми руками, завязанными глазами и сквозным, недружелюбным шквалом бурных потоков жизни. Я уходила в никуда, разворачивая радикально курс своей жизни в неизвестном направлении. Я лишь отдаленно чувствовала, что то, через что мне предстоит пройти, не будет пастельных, мягких тонов. Но доверяла крошечному, пунктирному, запинающемуся ритму вызревшего понимания того, что больше невыносимо отгораживаться и прятаться от ощущения того, что я давно потеряла чувство своей тропы, что пульс замедляет ход, что война за право быть тем, кем ты считаешь правильно быть, проиграна "мельницам". Мой внутренний Ботхисаттва умолк. Я брела в бесконечном шуме чужих жизней, в вязкой топи чужих эмоций, зыбких, топорных, абсурдных законов и чьих-то правил, поверженная тем, как мало людей готовы сопротивляться и как многие – прогибаться и угождать, как мало людей готовы жить и как много – выживать и толкаться...